Насильственный захват земель феодально-байской верхушкой и равнодушное отношение к жалобам бедняков со стороны местных органов власти были повсеместным явлением во всем дореволюционном Казахстане.
Внешне жалобы трудящихся аула выглядят как документы, свидетельствующие о безропотном положении бедняков, об их беспомощности в борьбе с насилием баев. В действительности же эти жалобы выражали их гневный протест произволу баев-феодалов, растущее возмущение казахских шаруа. В. И. Ленин, указывая на наличие в русском крестьянстве элементов революционности, в работе «Проект программы нашей партии» писал: «Известен факт растущего возмущения в крестьянстве (в котором даже убогие обрывки образования начали уже пробуждать чувство человеческого достоинства) против дикого произвола той шайки благородных оборванцев, которую напустили на крестьян под именем земских начальников. Известен факт все учащающихся голодовок миллионов народа, которые не могут оставаться безучастными зрителями подобных «продовольственных затруднений».
Казахские шаруа не оставались безучастными зрителями ко всему тому, что происходило в обществе. Их борьба за землю и против байского произвола в земельных отношениях имела свои специфические особенности и зачастую принимала форму родовой борьбы. Очень часто происходили столкновения из-за земель между различными родами, соседними аулами, волостями и уездами. Один из известных исследователей истории дореволюционного казахского аула А. Аничков в своей статье «Упадок народного хозяйства в киргизских степях» писал, что борьба за землю шла «между потомством султана Елекея Касымова и киргизами, кочующими на острове и около парома Кармакчой на Сыр-Дарье; потомство Касымова стремится захватить как можно больше земли в ущерб массе киргиз, которые имеют на острове много распашек. Но гораздо хуже положение вещей в Букеевской орде Астраханской губернии, где зарегистрировано 13 079 пролетариев, т. е. около 30 процентов населения орды. . . так как во время управления ордой сына Букея, хана Джангера (с 1824 г. ) последний упразднил обычное право в области гражданских отношений и незаконно роздал общественные земли по ярлыкам в личное владение родственникам султанов, должностным лицам и даже рядовым киргизам, создав, таким образом, класс богатых помещиков-землевладельцев; ближайшим последствием такого порядка вещей является проживание 11 030 кибиток вне ординской территории». Далее автор отмечает, что «. . . борьба из-за земельных участков, зимовых стойбищ и сенокосных угодий между отдельными родови-чами и целыми аульными обществами происходит повсюду в степи».
Другой исследователь истории земельных отношений в казахской степи в конце XIX и начале XX вв. Т. Седельников также указывал на борьбу за земли между казахскими родами. После 1870 г., — писал он, — когда кочевники приняли закон об общественном управлении и сами образовали волости, сплошь и рядом приуроченные к чисто фантастическим, фиктивным земельным наделам, борьба из-за летовок между кочующими и оседлыми весьма сильно обострилась. Теперь очень сильно кочевники и оседлые, принадлежащие к ближайшим родовым группам, враждуют между собой. . . ».