1905 г., ноября 26.
Доношу Вашему пр-ву в дополнение к № 9398 от 30 октября с. г., что среди казаков Джаркентского гарнизона настроение неспокойное вследствие задержания их на службе. К партии казаков примыкают также и нижние чины гарнизона других частей, преимущественно евреи и армяне, есть и частные лица. Среди нижних чинов гарнизона распространяются прокламации местного производства, которые 16 ноября были подброшены к некоторым домам, а также к уездному управлению, копию которой при сем представляю (подлинная представлена прокурору). В этот же день приносил ко мне такую же прокламацию смотритель продовольственного магазина штабс-ротмистр Александров, заявив, что их множество разбросано на площади около казарм, но посланный для проверки и сбора их полицейский ничего там не нашел.
Сходки между нижними чинами постоянны, и хотя военное начальство говорит, что ежедневно высылает патрули для обхода, но пристав города встречал таковые только от 3 батальона. После первой сходки у врача Астраханцева пристав гор. Джаркента 15 ноября около 10 часов вечера наехал на толпу людей на Гостинодворной улице около двух площадей; ночь была совершенно темная. Один из присутствующих был в белом кителе, но когда подъехал пристав, на китель быстро было что-то наброшено и толпа, человек до 30; быстро разбежалась по площадям. Человека в китете пристав признает за Астраханцева. Надзора от военных властей за ним нет никакого, считается больным, но по ночам выходит.
В настоящее время ввиду усиленного наблюдения полиции ночами сходки разбились на партии и стали собираться в домах небольшими группами. Так, 19 числа около церкви пристав услыхал разговор двух мальчиков, и один из них — сын оружейного мастера 2 полка Сваровский говорил другому, что «у отца постоянно собирается народ, много солдат и хотят бунтовать, потому что тяте дают мало жалования, дали бы хотя сто рублей». Поставленный в эту же ночь караул обнаружил действительно сбор казаков нижних чинов. Проникнув во двор (дом стоит посреди двора), пристав между нижними чинами увидел в окно учителя Джаркентско-таранчинской школы Навалихина, из нижних чинов узнал ветеринарных фельдшеров, отпущенных на льготу, Потапова н служащего в настоящее время во 2 полку Бутакова, главного агитатора среди нижних чинов. Об этом пристав доложил полковнику Нарбут и что между ними был Бутаков. Полковник Иарбут не мог этому поверить, так как за Бутаковым учрежден хороший надзор, но на следующий день сам же сказал приставу: «Да, Бутаков сегодня отлучался до 11 часов». Надзора за главными агитаторами, по моему личному мнению, не установлено, доказательством служит, что другой агитатор, писарь бригадного управления Павлов, отлучился 9 ноября и не являлся 4 дня. Проверено ли, где был все это время Павлов, я не знаю, хотя полиции об его отлучке не сообщалось. В настоящее время он за отлучку арестован.
С 20 числа сходки у Сваровского прекратились. Оказывается, что полковник Нарбут, как рассказывал подъесаул Караганов, призывал к себе Сваровского и опрашивал его о сходках, несмотря на убедительную просьбу пристава этого не делать, дать возможность полиции более подробно проследить лиц и цель этих сходок.
21 ноября было обнаружено, что на сходку собираются в ветеринарном околотке 2-го полка, где проживает фельдшер Бутаков. Собираются казаки, нижние чины, не в большом количестве, выставляя у ворот дозорного, почему и нельзя подойти незаметно к дому для наблюдения.
По городу ходит масса разных слухов, распространяемых казаками же, почему жители крайне обеспокоены. 20 ноября предполагалась забастовка казаков, но большая часть взяла перевес, говоря, что надо подождать, «старик» хлопочет за них, вероятно, указывая на полковника Нарбута. Одна из сотен, как говорят казаки, уже один раз отказлась выйти на учение, мотивируя тем, что им не учиться надо, а ехать домой.
Водворение спокойствия казаков можно ожидать только в том случае, если их уволят на льготу, чего они так желают, что соглашаются отправиться на собственный счет. Они говорят, что у них дома положительно некому работать, почему семьи находятся в полном беспомощном состоянии. Если уволят теперь даже один 1900 год, это для них будет большим облегчением. Увольнение пехотинцев и задержание казаков они считают в высшей степени несправедливостью относительно их.
Подполковник (подпись неразборчива). Пристав гор. Джаркента (подпись неразборчива).
ЦГИА КазССР. ф. 44. оп. 2. д. 5088.