Как отмечалось выше, в Казахстане в 20-х годах широко было распространено мнение о том, что «Октябрь миновал аул» и что особенно странно звучит — Октябрьскую революцию здесь совершили эксплуататорские элементы аула в своих интересах, без широкого участия масс. Вот что писал, например, первый секретарь Краевого комитета ВКП(б) Ф. И. Голощекин: «Аул Октябрем был не тронут. . . до 1925 года непосредственно аульная масса не получила того, что ставилось задачами Октябрьской революции. Аульная масса освободилась от колониального гнета и попала в безответное подчинение Своих эксплуататоров, — экономические и политические выгоды Октября использовались исключительно имущими верхушками аула (бай и ат-каминер)»1.
В документах республиканской партийной организации того времени утверждалось положение, что советизация аула началась не с установлением Советской власти, а лишь с 1925 года, с V Краевой партийной конференции, выдвинувшей советизацию аула как боевой лозунг республиканской партийной организации. И хотя все историки Казахстана единогласно признали, что советизация аула завершилась в 1929 году, в начале массовой коллективизации сельского хозяйства, все же до сих пор не прекращается дискуссия о том, отнести ли начало процесса советизации аула к моменту победы Великого Октября или же к V Краевой партийной конференции.
Концепция, согласно которой социализм на Востоке страны развивался без предварительной теоретической стадии развития, глубоко затронула и другую исключительной важности проблему помощи передового русского пролетариата ранее отсталому казахскому народу. Нет нужды доказывать, какую подлинно историческую роль сыграла помощь русского рабочего класса в приобщении казахского народа к социализму. Естественно, что этой проблемой должны были заниматься и сейчас занимаются историки нашей республики. Огромное значение имеет для исторической науки то, как изображается эта помощь и ее последствия. Нужно сказать, что в отношении результативности этой помощи никаких расхождений среди ученых нет. Все историки единодушны во мнении, что без этой помощи казахский народ не мог бы добиться тех высот социалистического развития, каких он действительно добился. Вместе с тем нельзя не обратить внимания на то, как мотивируется отдельными учеными историческая необходимость этой помощи, восприятие ее казахским народом. В этих вопросах иногда выдвигаются такие положения, которые не выдерживают никакой критики.
Бесспорно, казахский народ был отсталым. Требовалось время, как это указывалось в решениях X и XII съездов партии, для ликвидации этой отсталости и помощь великого русского народа. Но эта помощь могла быть эффективной лишь в том случае, если она воспринималась казахским народом творчески, а не пассивно. Следует подчеркнуть, что в советской исторической литературе о Казахстане вопросу помощи со стороны великого русского народа казахскому народу уделяется много внимания и он по праву стоит в центре почти всех исследований. Тем более досадно, что в иных научных трудах этот огромной валсности вопрос трактуется упрощенно, в отрыве от действительности.
Необходимость помощи казахскому народу порой мотивируется его пассивностью, политической инертностью, безразличием к собственной судьбе. Как иначе можно понять утверждение отдельных историков, которые по-своему интерпретируют известное решение X съезда РКП(б) по национальному вопросу.
Согласно их толкованию, у казахского народа якобы отсутствовали внутренние объективные и субъективные факторы не только для самостоятельного социалистического строительства, но и для использования революционно-демократических завоеваний. Нет надобности доказывать несостоятельность подобной концепции, которая льет воду на мельницу буржуазных фальсификаторов истории.