Корреспонденция в газете «Правда ^остока»
1 8 февраля 1925 г.
Крепко спавшая женская масса кишлака всколыхнулась. Старые рамки стали тесны. В революционном подъеме пробудившаяся женщина рвет путы вековых предрассудков и настойчиво требует своих прав.
В женотдел поступают вороха заявлений как от кишлачных делегаток, так и непосредственно от самих дехканок. Эти заявления знакомят с теми путями, которыми идет раскрепощение женщин.
Так, например, Фатима Абдухалил пишет: «Мне в настоящее время 20 лет, имею пятилетнего ребенка. Мой муж кроме меня женился на одной вдове, 38 лет, говорят, что она грамотная, а посему я прошу женотдел ликвидировать мою неграмотность».
В другом заявлении Мулла Астанова горячо протестует против вековой беспомощности узбечки. Она убедительно просит женотдел обучить ее грамоте, против чего восстают ее родители, а между тем через год назначена ее свадьба с сыном богача, который тоже неграмотен: «В случае, если моего мужа после женитьбы возьмут в национальную Красную Армию, я останусь беспомощной…» Просьбу свою обучиться грамоте она повторяет несколько раз. Видимо, знает, что несладка будет ее жизнь в семье богача, и спешит за год до замужества обеспечить себя грамотностью, чтобы «не быть беспомощной»…
Далее идут коллективные заявления.
В одном просят женотдел, чтобы «спешно для нас целый день был открыт кооператив для покупки необходимых товаров».
Другое еще оригинальнее: «Ввиду того, что мы, кишлачные женщины, не разумеем грамоте, наши мужья нас покидают. От Яшкинского кишлака Джарабаева».
Коротко и ясно! Мужья покидают жен потому, что они темные, неграмотные, и женотдел должен прийти им на помощь, обучив их грамоте. Это прямая задача женотдела, цо, к сожалению, желающих учиться тысячи, а школы насчитываются десятками.
Небезынтересно еще одно заявление: «Просим женотдел об открытии для нас чайханы (для женщин), ибо негде нам, кишлачным женщинам, собраться и разобрать тот или иной волнующий нас вопрос. Имеется баня, куда женщины и собираются для разговоров, но там невыносимо жарко. Посему просим женотдел об удовлетворении нашей просьбы. Алибай».
В этом заявлении — мятежный дух, зовущий к нарушению извечных традиций о недопущении женщин в общественные места, кроме бани.
Есть заявление, в котором энергичная Рабира от лица кишлачниц просит хотя бы одну швейную машину. Узбечки хотят шить по очереди и деньги обещают уплатить своевременно.
«Ведь выдают для дехкан в кредит машины и другое, а мы чем хуже них?»
Кишлак проснулся! Кишлак заговорил! Дехканка уже знает пути, которые помогут ей устроить свое будущее, и она требует. «Правда Востока», 8 февраля 1925 г.