Итак, несмотря на постоянно усиливаемые штаты полиции, жандармерии и шпионов, несмотря на чрезвычайные расходы, уходящие на борьбу «со смутой», смута эта, называющаяся революционным движением, подступает все ближе и ближе к престолу русского царя, проникая за самые близкие, самые стойкие укрепления, окружающие и защищающие колеблющееся самодержавие. Армия — этот последний оплот русского царизма, становится сомнительной и ненадежной. И здесь, как и повсюду, приходится рассылать циркуляр за циркуляром, поучающие — как оградить эту армию от страшного влияния революционной «бактерии», поучающие — как сохранить в ней старый промозглый дух рабства и покорности, задушить и вырвать с корнем первые ростки возмущения и революционного сознания.
И как смешны, как жалки все эти усилия!
Под мощные взмахи великого исторического колеса, неустанно и неизменно двигающего Россию по пути к полному освобождению от тесных и невыносимых пут самодержавного правления, невежественные и глупые царские слуги усердно подсовывают соломину за соломиной, питая наивную надежду остановить движение… истории.
И, конечно, ни усиленная охрана казарменных ворот, ни учреждение сменных дневальных, ни открытый призыв к энергичной помощи жандармерии, не могущей уже справиться собственными силами со «смутой», ни угрозы свирепой карой за нерадение в сыске,— ничто не в силах спасти русское самодержавие, быстро приближающееся к своему крушению и погибели.
Слугам царского правительства никогда не следует забывать, что русская армия есть плоть от плоти того самого народа, который так угнетен, разорен и обездолен самодержавием царя и его чиновников.
И подобно тому, как всякие циркуляры и поучения, во множестве рассылавшиеся и рассылаемые министерством внутренних дел, оказались бессильны оградить российское население без мундира от всесильного влияния революционных идей, так точно и циркуляры и поучения военного министра окажутся бессильны пред вырастающим сознанием российского населения, одетого в царские мундиры…
Если в настоящее время Департамент полиции усматривает лишь в солдатах-евреях наличность революционного сознания, то можно быть вполне уверенным, что не сегодня-завтра он увидит грозящую опасность со всех сторон. И особый надзор, рекомендуемый теперь лишь по отношению к евреям, находящимся на военной службе, придется распространить на всех русских солдат, независимо от их религии и расы…
Капиталистическое развитие, охватившее и все более охватывающее Россию, вместе с новыми страданиями и гнетом несет в себе и залог будущего освобождения. Русский пролетариат растет, организуется и проникается идеями революционной социал-демократии. Все больший и больший процент рабочих попадает в армию русского самодержавия, внося с собой сознание, снасительное возмущение и непокорство. И если сегодня красное знамя социал-демократии развевается над рабочими, одетыми лишь в фабричное платье, то не сегодня-завтра этот же рабочий внесет свое знамя и в русскую армию… Тогда, наконец, разыгрывается эпилог великой исторической драмы… Рухнет самодержавие русского царя, этот оплот всемирной реакции и азиатского варварства, освободив рабочему классу широкое поле для его конечной борьбы с буржуазным строем, построенным на рабстве и угнетении.
И близко уже то время, когда русские солдаты в ответ на царские циркуляры и поучения, вместо обычного «рады стараться», смело и гордо воскликнут:
Долой царское самодержавие! Да здравствует политическая свобода, да здравствует демократическая республика (самодержавие народа)! Да здравствует социализм! L
Сибирский социал-демократический союз — Комитет Российской социал-демократической рабочей партии.
ЦГИА КазССР, ф. 369, д. 846, л. 68 и об.