Где же кончается врачебная ошибка и где начинается врачебный проступок или даже преступление?
Мне вспоминается судебно-медицинская экспертиза, в которой довелось участвовать. У больной X. внезапно появились резкие боли в животе и рвота. Вызванный Врач заподозрил обострение хронического воспаления желчного пузыря. Были сделаны соответствующие назначения. Посетивший пациентку второй врач пришел к такому же заключению. Ночью X. скончалась. Вскрытие показало, что у больной был инфаркт сердечной мышцы, начало которого протекало необычно. Можно ли было привлечь врачей к уголовной ответственности? Нет. Речь шла о тяжелой, печальной ошибке. Атипичное начало болезни не позволило ее диагностировать. К тому же характер и тяжесть заболевания не давали оснований утверждать, что своевременная постановка диагноза могла предотвратить смертельный исход.
Как это ни прискорбно, но надо отметить, что многие болезни длительное время протекают скрыто как от больных, так и от врача. Еще Жюль Ромен в пьесе «Кнок» выдвинул тезис, что люди, которые считают себя здоровыми, просто не знают. ., что они больны. Один из английских авторов отметил, что современная техника обследования достигла такого уровня, когда признать кого-либо здоровым стало практически невозможным.
Вряд ли это так, но несомненно другое: даже самые совершенные аппараты еще не всегда способны уловить те отклонения, которые позволили бы во всех случаях своевременно ставить правильный диагноз. Нет необходимости разъяснять, насколько тщательно готовят больных к пересадке сердца и каков уровень тех немногочисленных клиник, в которых эта операция проводится.
Последнюю должны были провести в ФРГ Вальтеру Шмитхаммеру. С помощью всевозможных современных обследований пришли к выводу, что больному осталось жить сутки. В процессе операции выяснилось, что болезненный процесс развивался не в самом сердце, а вне его (гнойный перикардит). От пересадки пришлось отказаться. Прошел год. В. Шмитхаммер практически здоров.
В основе врачебной ошибки — либо несовершенство медицины, либо недостаточный опыт врача. Таким образом, сама ошибка никогда не является результатом недобросовестных действий доктора. Именно потому, в отличие от врачебного преступления, термин «врачебная ошибка» не относится к юридическим понятиям: KB уголовные кодексы, ни комментарии к ним термина «ошибка» не содержат.
В жизни бывают ситуации, когда нелегко провести грань между врачебной ошибкой, недосмотром или нелепой случайностью.
О таком случае рассказал в своем дневнике Константин Симонов. В годы Великой Отечественной войны заболел генерал, в дальнейшем маршал С. С. Бирюзов. Лечащий врач дал ему лекарство, а затем вдруг обнаружил, что медикамент больному противопоказан и доза опасна для жизни.
Врач немедленно принял меры и заявил о происшедшем.
Больному, однако, становилось хуже. Врача арестовали. Не без труда, но С. С. Бирюзова удалось спасти. Придя в сознание, больной приказал освободить доктора из-под стражи и привести к себе. Выслушав объяснение, он понял, как все произошло, и распорядился закрыть дело. Генералу пытались возразить, но он настоял на своем и, как писал с большой теплотой о С. С. Бирюзове Симонов, не дал сломать человеческую судьбу.
С древней заповедью «не вредить» знаком каждый будущий врач еще со студенческой скамьи. Однако только очень тонкая грань отделяет этот постулат от сентенции «как бы чего не вышло», за которой следует бездействие. Одно дело, когда врач инертен, не подумав или не зная, что предпринять. Другое — когда за этим стоит сознательная боязнь ответственности или попросту трусость. Это уже не врачебная ошибка, а преступление. К сожалению, между «не вреди» и врачебной активностью — тоже тонкая грань, которая особенно заметна в хирургической практике. Представим себе, что врач пошел на риск вмешательства, а больной после этого скончался. Каждый ли родственник поймет, что хирург не имел права не воспользоваться пусть единственным, но шансом на спасение?
Тут, кстати, не все так просто, как кажется на первый взгляд.