Развитие торговли, необходимость укрепления военных позиций на колониальных окраинах заставили царизм проложить через казахскую степь ряд железных дорог и линий (Великую Сибирскую — в конце XIX в., Оренбург — Ташкент — в 1906 г., Арысь — Бурное — в 1907 г., Троицк — Кустанай — в 1913 г., Новониколаевск — Семипалатинск — в 1917 г. и др.).
Открытие горнозаводских предприятий в Восточном и Центральном Казахстане и связанная с ним разработка угольных месторождений во второй и третьей четвертях XIX в. создали условия для приобщения кочевого населения к промышленному производству.
Вовлечению казахского населения в промышленность способствовало еще и то, что в кочевом ауле происходил процесс классового расслоения. В результате колониальной политики царизма, отбиравшего лучшие земли и вытеснившего казахов в пустынные и полупустынные районы, значительно сократился ареал кочевий, нарушились веками сложившиеся маршруты кочевок; скотоводы лишились самых лучших сезонных пастбищ, что создало трудности для кочевого животноводства — единственного в то время источника существования основной массы казахов.
В то же время двойной гнет (царизма и феодально-байской верхушки) усиливал обнищание трудящихся-казахов, вынужденных платить с каждым годом возрастающие налоги (только с 1868 по 1910 г. сумма налогов и сборов увеличилась в 4 раза). Кроме этого, в степи имелись и другие формы эксплуатации («саун», «колик-майы» — завуалированное под видом помощи угнетение сородичей баями).
Все это привело к тому, что с каждым годом увеличивалось число бедняков и батраков без скота и земли, готовых продавать свою рабочую силу. К их числу относились и «жатаки» — осевшие бедняки, не имевшие возможности кочевать, хотя у них и было немного скота. Они шли работать на горнозаводские и другие промышленные предприятия, открывавшиеся русскими купцами.
Предприятия по переработке сельскохозяйственной продукции отличались особенно коротким рабочим годом из-за исключительной их сезонности и маломощности. Даже на горнопромышленных предприятиях рабочий год был коротким. Так, на горнодобывающих предприятиях Акмолинской и Семипалатинской областей год рабочего, нанятого предприятием, составлял в среднем 129 дней. А у казахов, нанимаемых чаще всего подрядчиками, он не достигал в среднем и 10 дней.
В связи с этим казахи первоначально работали на предприятиях лишь в весенне-летний период, не порывая связи с аулом. В дальнейшем же, по мере все большего развития горнодобывающей, создания перерабатывающей сельскохозяйственное сырье промышленности, рыбных промыслов, нефтедобывающей и соляной промышленности росло и число постоянно занятых в них рабочих-казахов. Началось формирование казахских национальных кадров рабочего класса, которое особенно усилилось в период вступления капитализма в стадию империализма.
Однако из-за медленного роста промышленности до революции казахские промышленные рабочие были малочисленны и не оформились еще в класс. Так, по данным статистического управления Казахской ССР, в 1913 г. общая среднегодовая численность рабочих крупных предприятий Казахстана составила всего 19 851 человек, из них в каменноугольной промышленности работало 529 человек, в нефтедобывающей — 642, на добыче руды и плавке цветных металлов — 6 790, в маслодельно-сыроваренной — 130, в мукомоль-но-крупяной промышленности — 1 449 и т. д. .
Хотя казахов среди рабочих было довольно много, а в некоторых отраслях (горнозаводской, угольной, нефтяной) — подавляющее большинство, приведенные данные со всей очевидностью говорят о том, что у народа, насчитывавшего несколько миллионов человек, еще продолжался затянувшийся начальный этап формирования рабочего класса.