В такой обстановке царское правительство вынуждено было взять новый курс в своей переселенческой политике. При обсуждении в Государственной думе сметы Переселенческого управления на 1909 год начальник Главного управления земледелием и землеустройством Кривошеий заявил, что «главнейшей задачей должно быть не выселение крестьянских масс из Центральной России, а заселение окраин русскими людьми». Он выдвинул два основных лозунга: «Переселение как самодовлеющая государственно важная задача, а не как средство для разрешения земельного вопроса в Центральных губерниях» и «Зауралье не в качестве штрафных колоний, но района богатейших экономических, культурных и политических ценностей»1.
III Государственная дума приняла переселенческое дело под свое особое «покровительство». Через 10 дней после открытия заседаний она избрала особую «переселенческую комиссию». При этом член Государственной думы князь Голицин (избранный затем председателем комиссии) заявил, что переселенческое движение вообще находится в хаотическом состоянии и что его необходимо поставить в более нормальные рамки.
Переселенческая комиссия III Государственной думы пыталась составить подробный доклад об общей постановке переселенческого дела, а фактически вся работа свелась к частным указаниям об улучшении постановки отдельных отраслей его. Заявление Голицна о стремлении превратить «хаотическое» переселение в планомерную политику было пустой фразой. На деле III Государственная дума всячески поддерживала «новый курс» царского правительства в переселенческом деле. Черносотенно-кадетская Дума иначе и не могла поступить.
Злейшие враги рабочих и крестьян — черносотенные помещики-крепостники устраивали массовые порки и расстрелы крестьян.
Деятельность переселенческой комиссии была направлена к тому, чтобы усилить заселение окраин «крепкими элементами». Лозунг «заселение важнее переселения» стал центральным и в переселенческой политике Государственной думы четвертого созыва. Так, царское правительство после провала своей политики ослабления путем переселения малоземельных крестьян на окраины стало на путь заселения окраин «крепкими элементами» и создания в их лице опоры в своих колониях. Именно в этот период немало кулаков переселялось в казахскую степь, а многие из них вырастали на месте из ранее переселившихся крестьян.
Переселенческая политика царского правительства несла казахам нищету и разорение, так как при существовавшем у них способе производства необходимо было иметь достаточно свободной земли, чтобы как-то сводить концы с концами. Но вся тяжесть, весь гнет царской земельной политики ложились на трудящихся казахов. Между тем буржуазные националисты изображали колониальную политику царизма в Казахстане как одинаковую для всех слоев казахского населения. Тем самым они пытались замаскировать эксплуататорскую сущность и предательскую роль баев, их союз с царем.
Конечно, переселенческая политика царизма несла баям угрозу потери обширных территорий, которыми они владели единолично. Однако несомненно и то, что байская верхушка казахов в процессе работ по землеустройству обеспечивала за собой лучшие и просторные пастбища. Кроме того, как только завершилось землеустройство, баи и другие представители казахской аристократии стали сосредоточивать в своих руках земли соплеменников, пуская в ход экономическое и внеэкономическое принуждение.
В 1905, 1906 и 1908 годах состоялись специальные совещания, созванные царским правительством, на которых обсуждались вопросы переселенческой политики, начались практические меры по дальнейшему изъятию казахских земель. На одном из этих совещаний было предусмотрено сокращение норм земельного обеспечения казахского населения, установленных еще в 1896 году экспедицией Щербины. И в то же время царское правительство считало нужным байские хозяйства наделять без ограничения «двойною против нормы порцией земли».