Об обострении классовой борьбы в ауле свидетельствуют самовольные перекочевки бедняков на земли, захваченные баями. На таких земельных участках, которыми распоряжались баи, они пасли свой скот, косили сено или сеяли хлеб. Разумеется, бай на это не смотрел сквозь пальцы. Он пытался силой выдворить непрошеных гостей. При этом между ними неизбежно происходили столкновения, иногда оканчивавшиеся кровопролитием. Самовольные перекочевки казахских бедняков имели место и на земли, захваченные у них горнопромышленниками.
Так, например, управляющий Спасским заводом в своем заявлении окружному инженеру Тобольско-Акмолинского горного округа 3 июля 1901 года сообщил о захвате сенокосных мест горнопромышленника Рязанова казахами Нельдинской и Спасской волостей. «На луговые места, — говорилось в этом сообщении, — расположенные по р. Букт — Карасу, вошедшие в отвод к Карагандинской копи, прикочевали киргизы (казахи) 8 аула Спасской волости Макажан Кокабаев, Джаманбала Кокабаев, Ахмет Кулунчаков и Исак Барманов со своими одноаульцами. На требование смотрителя копи удалить аул с местности, принадлежащей по отводу владельцам завода г-ам Рязановым, в доказательство чего он указал при понятых грани отвода, вышеуказанные киргизы положительно отказались откочевать, угрожая даже вооруженным сопротивлением».
Таков в общих чертах классовый антагонизм, который созрел в казахском ауле.
Другой источник классовых противоречий в Казахстане — это противоречие между имущими слоями переселенцев и трудящимися массами казахского аула.
Среди переселенческого населения края эксплуататорские слои составляли значительный процент. Характерно в этом отношении распределение русского населения по сословиям в Семиреченской области. По данным переписи 1897 года, оно распределялось там следующим образом: дворяне и чиновники — 0, 3 процента, духовенство и городское сословие — 3, 1, кулачество — 6, 2, казаки — 3 процента. Таким образом, эксплуататорские элементы среди русских имели заметный удельный вес в составе населения области. К этому следует добавить, что 55 процентов русских хозяйств области прибегало к найму постоянных работников. По 18 поселкам Чимкентского уезда Сыр-Дарьинской области такие хозяйства составляли 77, 5 процента.
Русские кулаки и зажиточная часть казачества имели больше посевов, и все удобные для земледелия угодья были переданы им. Перед первой империалистической войной в Семиречье средний годовой доход русского крестьянского хозяйства равнялся 1018 рублям, а доход казахского хозяйства — 464 рублям.
Эксплуатация трудящихся со стороны кулачестваТрудящиеся аула подвергались жестокой эксплуатации со стороны кулачества. Разорившаяся казахская беднота за дешевую плату нанималась в батраки. Русские кулаки у трудящихся казахов брали в аренду земли за весьма низкую цену. Кулачество при поддержке царских чиновников захватывало у казахов лучшие земли и оросительные системы, угоняло скот и взимало с казахов многочисленные штрафы «за потраву». Таким образом, кулачество совместно с царскими чиновниками жестоко угнетали местное трудовое население. Кулаки-колонизаторы выступали как носители национального гнета и как классовые враги.
Казахские бедняки на притеснения кулаков отвечали по-своему — угоном лошадей у переселенческого кулачества. Чтобы наказать казахов за такой «недостойный прием», сопротивления, колониальные власти в степных областях в 1893 году издали особый закон, по которому кулаки могли взыскать стоимость каждого украденного животного с казахов той волости, на территории которой случилась пропажа. Используя этот закон, кулаки совершали все новые и новые злоупотребления против трудящихся аула. Они бесцеремонно их обирали, опираясь на колониальные законы. В противоречиях между колонизаторским кулачеством и трудящимися казахского аула органически переплетались национальная вражда и классовый антагонизм.
Кулаки были врагами и трудящихся русских переселенцев. В переселенческих деревнях также происходил процесс имущественной дифференциации. Разорившиеся бедняки-переселенцы попадали в кабальную зависимость к кулакам, которые жестоко эксплуатировали их. О степени имущественной дифференциации среди переселенцев в Казахстане и массовом обнищании их свидетельствуют данные о росте наемных сельскохозяйственных рабочих в переселенческой деревне из числа русских. Так, например, в Сыр-Дарьинской области в 1915 году 34 процента наемных сельскохозяйственных рабочих составляли русские беднейшие крестьяне.
Таким образом, русские кулаки эксплуатировали не только казахских трудящихся, но и «свою» бедноту. Естественно, что на этом фоне развертывалась борьба между противоположными имущественными слоями внутри русского крестьянства. Это был третий источник классовых противоречий в дореволюционном Казахстане, усиливавшим элементы революционности в казахском крестьянстве.
В дореволюционном Казахстане пострадавшие от земельной экспроприации крестьяне требовали прекращения земельного ограбления и возвращения отобранных у них участков, отказывались покинуть земли, передаваемые в переселенческий фонд.
Часто причинами крестьянских выступлений являлись повышение налогов и злоупотребления администрации при их взимании. Казахские бедняки не выполняли распоряжений волостных управителей и аульных старшин, отказывались от уплаты налогов. Так, в 90-х годах старшина восьмого аула Аманкульской волости Иргизского уезда доносил уездному начальнику, что казахи его аула отказались платить налог и ругали власти. Старшина шестого аула Акчетавской волости при сборе у казахов юрт для военного ведомства был жестоко избит палками, причем, как доносил волостной управитель, казахи «поносили царскую особу».