О размерах платежей и поборов могут дать лишь приблизительное представление следующие факты. Начиная с реформы 1868 года, непрерывно возрастали легальные сборы: покибиточный сбор — подать с кибитки с каждого кибитовл ад ельца, и так называемые земские сборы — налоги на содержание волостного управления, аульных старшин и их канцелярии; эти налоги с 1 руб. 50 коп. в 1868 году выросли до 14 рублей в среднем на кибитку в 1914 году. Причем раскладка платежей часто была произвольной и неравномерной. В раскладке решающую роль играл волостной управитель, который в условиях феодально-родовой (так называемой партийной) борьбы главную тяжесть налогов перекладывал на «недовольных», то есть на общины, потерпевшие поражение на выборах. Главной своей тяжестью налоги, разумеется, обрушивались на бедноту.
Техника взимания налогов позволяла вершителям судеб аула произвольно увеличивать их размеры. Покибиточный сбор, причитавшийся на волость, в общем исчислялся в зависимости от количества кибиток, но волостной управитапь обычно разверстывал налог между административными аулами так, чтобы меньше всего затронуть «свои» аулы. Аульные старшины в свою очередь стремились распределить налог так, чтобы вся тяжесть падала на «чужие» хозяйства и т. д. Вследствие преобладания натуральной формы хозяйства волостные управители и аульные старшины часто взимали налоги натурой — скотом или продуктами скотоводства, сами реализовали их и вносили покибиточный сбор деньгами. На этих операциях они дополнительно наживались.
Волостные управители имели также право устанавливать посредством общественных приговоров особые сборы с благотворительной целью и на общественные нужды (чагын). Кроме того, волостные управители и аульные старшины собирали с населения средства на такие якобы общественные цели, как «вознаграждение» начальству, дорожные повинности, расход по выборам, по ведению судебных дел, подкупы чиновников и другие (кара-чагын). При поддержке царской администрации и баев на выборах лиц местной администрации, главным образом волостных управителей, кандидаты отдельных родовых групп тратили за счет народа огромные средства (до 3—4 тыс. рублей) на подарки (скот, халаты) и угощение избирателей пятидесятников (эль-басы) .
Незаконные поборы представляли собой ничем не ограниченный произвол, служили поводом к бесчисленным злоупотреблениям и тяжело отражались, главным образом, на менее состоятельной части населения." Об этих злоупотреблениях неоднократно отмечается даже в официальных материалах. Например, Тургайский военный губернатор Гейнц в инструкции уездным начальникам Тургайской области писал: «Злоупотребления в сфере повинностей и сборов падают исключительно на беднейший и более запуганный класс». Никаких способов противостоять произволу волостных управителей и аульных старшин не существовало, так как именно они, которые чинили эти поборы, были поставлены законом «блюсти» порядок, чтобы в обществах не было неразрешенных сборов и неустановленных повинностей. Население было бессильно против произвола; оно убеждалось на опыте, что в случае отказа платить кара-чагын его заставят при помощи сложных исков и обвинений не только уплатить вдвое, но и отбыть за непослушание тюремное заключение.