Положение рабочих Казахстана, в особенности рабочих-казахов, было очень тяжелым. На всех предприятиях капиталисты жестоко эксплуатировали их, добиваясь получения огромных барышей. Рабочий день длился 12—15 часов. Широко применялся женский и детский труд. Дети работали столько же часов, сколько и взрослые, но получали, как и женщины, значительно меньшую зарплату.
Заработная плата рабочих промышленных предприятий Казахстана не превышала тогда 50 рублей в месяц. А на многих предприятиях рабочие получали еще меньше.
Говоря о непомерно низком уровне заработной платы рабочих дореволюционного Казахстана, следует иметь в виду и то обстоятельство, что реальная покупательная способность ее из года в год падала из-за того, что цены на предметы первой необходимости опережали рост заработной платы. Это делало жизнь рабочих и их семей еще более невыносимой, поскольку их доходы были меньше самого низкого прожиточного минимума.
Рабочие семьи, которые жили ниже «уровня нищеты» в Казахстане, как и во всей стране, составляли довольно большой процент всех рабочих семей того времени. Естественно, что такие семьи способны были воспроизводить рабочую силу только в «хиреющем» состоянии.
Большим бичом для рабочих были штрафы, которые взимались с них по всякому поводу и без повода. «Большей же частью невзгоды, — писал окружной инженер Тобольско-Акмолинского горного округа, — изо дня в день повторяющиеся, губящие и подтачивающие рабочего, заключаются в недодаче положенных припасов, приписывании в рабочую книжку товаров, в наложении произвольных штрафов». Существовало много форм штрафов. Так, за прогул и нарушение «тишины» штрафовали от 25 копеек до 1 рубля, за непослушание начальству — от 50 копеек до 1 рубля, за неправильную подачу сигналов — от 25 до 50 копеек и т. д.
Условия труда на всех предприятиях дореволюционного Казахстана были ужасны. Отсутствовала какая бы то ни была охрана труда, что приводило к массовым увечьям и гибели рабочих. Жизнь рабочих не страховалась, медицинская помощь отсутствовала.
«На непривычный глаз трудно представить себе более тяжелую и мрачную картину, чем приисковая работа. . . Представьте себе канаву шириной в 6 и 7 сажен и длиной в 1 версту или более, глубиною в три и четыре аршина, со стены которой просачивается вода! . . Стекаясь к канаве, образует липкую земляную грязь, на дне которой весной лед, а осенью она промешена со снегом и. . . в этой-то грязи, с восходом до заката солнца, изо дня в день, целые полгода копошатся приисковые рабочие, отваливая шурфы и накладывая золотосодержащий пласт земли на тачки. Забрызганные липкой грязью с головы до ног, почти по колено в тине, летом они работают совсем голые, а весной и осенью полунагие, так как нельзя называть одеждой не просто отрепья и рубища, а остатки отрепьев и рубищ, болтающихся на фигурах рабочих, притом сквозь рубища во многих местах видно изможденное захудалое тело. . . всегда можно встретить уже пожилых и подростков — детей лет 12—14, и этот же каторжный труд оплачивается ничтожным заработком 15—20 коп. в день»1. Так описывал условия труда рабочих на рудниках дореволюционного Казахстана один из очевидцев того времени.
Одной из форм эксплуатации рабочих была своеобразная система торговли. Вместо зарплаты рабочим выдавались талоны, по которым заставляли их покупать в хозяйственных ларьках продукты. Рабочие Спасского завода в одной из своих жалоб писали: «Несмотря на нашу просьбу управляющему. . . выдать нам заработную плату, уже три месяца не платят. при этом не перестают давать талоны вместо денег. Талоны приходится отдавать купцам почти даром, ибо контора их назад не берет. . . приходится поневоле брать товар, хотя он не нужен».