Троцкистско-бухаринские отщепенцы, отрицая возможность построения социализма в СССР, пути и способы социалистического строительства, тем самым отрицали и положение о том, что отсталые народы с помощью пролетариата передовой социалистической страны могут перейти к социализму, минуя капитализм. Буржуазные националисты использовали троцкистско-бухаринские установки, приспособляли их к специфическим условиям национальных окраин Союза.
В унисон троцкистам националисты отрицали наличие предпосылок и движущих сил для социалистической революции в отсталых районах страны, возможность осуществления социалистических преобразований с помощью русского пролетариата под руководством Коммунистической партии и Советского правительства, утверждали, что революция и связанные с нею преобразования на окраинах экспортируются извне, навязываются народу, не имея никакой почвы внутри национальных республик. Они клеветнически утверждали, что в национальных республиках продолжается по существу прежняя колониальная политика.
Буржуазные националисты вопили об отсутствии классовой борьбы в ауле, о коммунистическом характере родовой общины, о врастании бая и феодала в социализм, повторяли троцкистско-бухаринские «теории» устойчивости, равновесия и самотека в применении к кочевому хозяйству, к общественно-экономическим отношениям в ауле. Так, некоторые последователи Букейханова, Бай-турсунова и других буржуазных националистов с целью сорвать социалистические преобразования писали, что в условиях казахской степи пастбищно-скотоводческое хозяйство с кочевым бытом — единственно целесообразная форма хозяйствования для использования обширных солончаков, засушливых степей и получения такого ценного продукта, как мясо казахского скота. Возможны и необходимы улучшения в животноводстве, «благосклонно» соглашались эти ревнители кочевого быта, но только на основе существующих форм хозяйства. Законсервировать отсталые формы кочевого хозяйства, — таков смысл всей этой антиленинской «теории».
Такие же «теории» развивали и некоторые «ученые», слывшие «знатоками» Казахстана, рядившиеся в тогу «объективной» науки — профессора Швецов, Челинцев, Рыбников, Буконин, Сириус и другие.
Исходя из реакционной концепции об определяющей роли природных условий в экономическом развитии общества, они писали, что главной формой народного хозяйства Казахстана должно оставаться кочевое скотоводство. Вредители, рядившиеся в тогу ученых, боролись против развития промышленности и сельского хозяйства, против оседания кочевого населения, за сохранение феодально-байской эксплуатации. Так, С. П. Швецов доказывал незыблемость кочевого хозяйства тем, что окружающая природная обстановка и плотность населения, являющиеся якобы основными факторами хозяйственного развития, диктуют казахам определенные нормы хозяйственной деятельности. Казах скотовод и кочевник потому, клеветнически изрекал он, что иным он не может быть при данных, окружающих его условиях: от него требует этого окружающая его природа. Он всецело в ее власти, и пока не изменятся почему-либо окружающие его условия, он не выйдет из-под ее влияния, оставаясь и скотоводом и кочевником. Эти горе-теоретики угрожали тем, что переустройство кочевого быта, ликвидация феодально-родовых отношений приведет к гибели скотоводства и превращению сухих степей в пустыни.
В отношении общественно-экономической оценки хозяйства казахов националистические фальсификаторы Букейханов, Байтурсунов и др. писали, что у казахов якобы между баем и бедняком нет классового противоречия. Они лживо отождествляли остатки родового быта у казахов с коммунизмом: казахский народ, измышляли они, воспримет идею коммунизма раньше всех, ибо в его повседневном быту и сейчас осуществляется идея «коммунизма», в частности бесплатное угощение казахами всех и бесплатная помощь баями своим сородичам беднякам (саун и т. п.). Так фальшиво и лицемерно буржуазные националисты представляли отсталые пережитки в быту казахского народа, являвшиеся орудием эксплуатации казахской бедноты баями, с целью сорвать мероприятия по советизации аула, по социалистическому строительству в Казахстане.
Известно, что и бухаринцы отчаянно боролись против социалистической индустриализации страны и коллективизации сельского хозяйства, что на деле должно было превратить экономику СССР в аграрный придаток к экономике империалистического мирового хозяйства, оставить советскую страну безоружной перед капиталистическим окружением и тем самым привести ее к катастрофе. Вкупе с ними буржуазные националисты боролись против индустриализации и коллективизации в национальных республиках, стремясь оторвать их от СССР и выдать в хищные лапы империалистических разбойников. Например, националисты доказывали, что индустриализация вредна для Казахстана, что она подорвет сельское хозяйство, особенно скотоводство. Они открыто выступали против развития промышленности в Казахстане. Интенсивное развитие горного дела, доказывали они, может повлечь за собой отвлечение значительной части населения от развития сельского хозяйства благодаря притягательной силе будущих горнозаводских центров, что в свою очередь может явиться причиной сжатия размеров скотоводства. Значит, казахский народ должен вечно прозябать без промышленных центров, во имя сохранения «национальной самобытности» казахи должны вечно оставаться примитивными скотоводами-кочевниками. Нет нужды специально останавливаться на том истерическом вопле, который подняла вся эта контрреволюционная свора по поводу коллективизации, стоит только упомянуть, что находились такие «теоретики», которые предлагали организовать колхозы на базе родовой общины. Это означало бы подрыв колхозного строительства во имя спасения баев-феодалов, которые господствовали в казахской земельной общине. Так ухищрялись и усердствовали троцкистско-бухаринские и буржуазно-националистические элементы в Казахстане, применяя к условиям реопублики всякий антинаучный хлам. На этой основе сложилась взаимная связь и единство взглядов, а затем и полное слияние всех враждебных группировок в стране.